Избранные материалы совместного семинара
ИПИ РАН и ИНИОН РАН
«Методологические проблемы наук об информации»

Медиаобразование как фактор, способствующий самоактуализации личности в информационном обществе

Доклад на 24-м заседании семинара «Методологические проблемы наук об информации» (Москва, ИНИОН РАН, 28 января 2016 г.)

Ирина Владимировна Жилавская, к.ф.н., доц., зав. кафедрой ЮНЕСКО по медиа-информационной грамотности и медиаобразованию Московского педагогического государственного университета (МПГУ).   

Содержание.

1. Введение.
2. Концептуальная триада «Информация, медиа, коммуникация».
3. Медиаобразование и самоактуализация личности в информационном обществе.
4. Литература.  

1. Введение.  ⇑

Во второй половине XX века человечество столкнулось с целым рядом проблем, от решения которых зависит будущее цивилизации. Эти проблемы были названы глобальными (общечеловеческими, планетарными, универсальными и др.). Составной частью экологии, связанной с обеспечением выживания вида Homo sapiens, является экология медиапространства. Данная область научных исследований приобретает всё большую актуальность в связи с необходимостью понимания и переосмысления роли и места человека в глобальной медиа-информационной системе.

Задача системного видения и осознания происходящих в современном мире процессов неизбежно приводит нас к репрезентации понятий «информация», «медиа», «коммуникация» как частей некой единой и целостной концептуальной триады. На повестку дня научных исследований выходит и проблематика медиаобразования, которая понимается как технология, способствующая самоактуализации личности в информационном обществе.  

Часть 1. Концептуальная триада «Информация, медиа, коммуникация»  ⇑

Для начала рассмотрим понятие «информация» с точки зрения социальных систем как совокупности элементов, находящихся между собой в определённых отношениях и образующих определённую целостность. В этом контексте нас в большей степени будет интересовать не количественная, а качественная сторона информации, то есть её содержание, смысловая наполненность.

Интерес к качественной стороне информации проявился в классической работе Норберта Винера «Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине» (1948). В ней информация начала пониматься как феномен, органически связанный с управлением, как необходимая предпосылка и условие его оптимальности. В этом контексте эстафету изучения содержательных аспектов природы информации подхватили философы, биологи, социологи.

Как известно, сегодня в научном дискурсе определились три основные концепции информации: атрибутивная, функциональная и семиотическая. Сторонники атрибутивной концепции считают информацию атрибутом материи, неотъемлемым внутренним свойством всех материальных объектов. Второй подход характеризует информацию как свойство, условие и результат целесообразной активности и связывает её с функционированием самоорганизующихся, самоуправляемых систем. Сторонники семиотического подхода концентрируют своё внимание на процессе обмена знаками, считая, что лишь в этом процессе возникает и существует информация.

В свете последней позиции понятие «социальная информация» совпадает по своему значению с отчуждёнными от человеческой деятельности и зафиксированными в знаковой форме совокупностями смыслов. Иначе говоря, понятие «социальная информация» используется в качестве термина, наиболее адекватно приспособленного для обозначения человеческих смыслов, отчуждённых от активности конкретных индивидов и объективированных каким-либо образом.

С нашей точки зрения информация безусловно присуща всем материальным объектам. В то же время она находится в них в латентном состоянии и приобретает свойства «информационности» лишь в том случае, когда начинает своё движение к субъекту. Скрытые до поры в объекте сведения преобразуются в информацию исключительно в случае её «распаковывания», расшифровки, потребления субъектом в результате возникающей коммуникации. Информация закрытых архивов, неразгаданных рукописей, умерших языков для получателя, не владеющего «ключами» для её понимания, не актуализируется или попросту отсутствует.

Несмотря на все различия в предлагаемых концепциях информации, их объединяет положение о том, что информация – это сведения об окружающем мире и внутреннем состоянии системы, которые являются объектом хранения, преобразования, передачи и использования. И здесь мы не можем не обратиться к понятию «медиа» как средства или канала передачи информации.

Слово «медиа» в русском языке сегодня стало довольно распространённым. В то же время его применение часто не соответствует глубинному значению. Отчасти это объясняется невозможностью отыскать в русском языке понятию «медиа» точный эквивалент. В частности, И.М. Дзялошинский утверждает, что слова «средство, посредник» представляют собой лишь слабые смысловые тени, с помощью которых пытаются передать содержание довольно сложной категории (4, с. 32).

И всё же обратимся к этимологии. Медиа (от лат. «media» – средство, посредник) – это сокращённый вариант выражения «media communication» (англ.) – «средство коммуникации». Родовое понятие для него – «medium» (лат.). В средневековье с ним были связаны такие понятия как жрец, колдун, шаман (9). В русском языке у слова «медиа» есть однокоренные слова, например, медиатор, медиана и т.д. В различных европейских языках «medium» означает: средство, посредник, человек, легко поддающийся внушению, и в широком смысле – среда. В частности, в английском языке значение слова «medium» раскрывается вариативно как деньги, средство общения, поддержка, примиритель, представитель среднего класса, окружающая реальность, а также общественная жизнь, гласность, нечто, находящееся в общественном пользовании.

Исторически слово «медиа» возникло в английском языке в XVI веке для обозначения людей, выступающих посредниками между мирами. В XVII веке оно перекочевало в язык философии. Гегель считал, что философское «познавание не есть орудие нашей деятельности, а как бы пассивная среда (medium), сквозь которую проникает к нам свет истины» (3, с. 45).

Хронологически медиа сменяли друг друга в зависимости от потребности в коммуникации – от звуков и жестов, сигнальных костров и боя барабанов через ритуальные танцы и наскальные рисунки к устной речи. Далее, захватывая сферы искусства, медиа прочно утвердились в письменности, в книжной и газетно-журнальной культуре. С XVIII столетия понятие «медиа» начинает применяться к газетам – первым средствам массовой информации. А с середины XIX века оно толкуется как распространение сообщений с помощью технических средств связи (почта, телеграф). Особый расцвет медиа получают в эпоху технологической революции, в период изобретения телефона, радио и других электрических средств коммуникации. Быстро минуя эпоху фото, кино и телевидения, они стали универсальной цифровой средой, в которой в настоящее время существует человечество. Сегодня мы уверенно употребляем понятие «медиа» и в урбанистике, описывая городскую медиа среду, и в психологии, философии, культуре, образовании. В XXI веке на новом уровне происходит возвращение к возникшей на рубеже Средних веков и Нового времени концепции всеобщих медиа, которые охватывают все процессы и отношения в мире и обществе.

Ещё раз подчеркнём, что медиа включают в себя широчайший спектр средств и каналов коммуникации, служащих передаче разного рода информации. Это интегральная, самоорганизующаяся субстанция, которая подобно кровеносным сосудам пронизывает весь общественный организм, все сферы нашей жизни. Это не нечто отстоящее от индивида или сообщества как производителя информации, а неотъемлемая часть целого. Более того, в определённый момент сам человек становится медиа, пропуская через себя потоки информации, преобразуя их и выступая, в свою очередь, источником новых информационных потоков.

Особую актуальность обращения к медиа подтверждает Д. Рашкофф. По его словам, «единственная среда, в которой наша цивилизация ещё может расширяться, наш единственный настоящий фронтир – это эфир, иными словами – медиа… Непрерывно расширяющиеся медиа стали настоящей средой обитания – пространством, таким же реальным и, по всей видимости, незамкнутым, каким был земной шар пятьсот лет назад» (10, с. 8).

К сожалению, довольно часто на практике понятие медиа трактуется исключительно как средство массовой информации, в научном дискурсе фигурируют такие языковые образования как «медиасредства», а теория медиа сводится к теории массовой коммуникации. И это притом, что существуют немассовые виды медиа, такие, например, как локальные и индивидуальные, директ-медиа, информальные и смешанные. Сегодня представляется актуальным инициировать проект переосмысления иерархии восприятия информации. Это позволило бы прийти к новому пониманию медиатаксономии и в свою очередь сделало возможным более детальный и дифференцированный обзор видов медиа.

В кратком изложении трактовки понятий «информация» и «медиа» нельзя не отметить важного обстоятельства, связанного с тем, что одно без другого не существует. Медиа как канал транспортировки информации актуализируется только при её наличии подобно тому, как информация приобретает свойства информационности исключительно в случае её канализации от источника к потребителю. Сама по себе информация не может быть доставлена адресату.

Медиа как каналы или средства, с помощью которых транслируются сообщения, и информация, поступающая по этим каналам и с помощью этих средств, – это две стороны единого процесса коммуникации. Понимание нерасторжимости медиа и информации открывает простор для более глубокого изучения процессов восприятия информации, медиаактивности, медиаповедения и т.д.

Далее следует подчеркнуть, что ключевым фактором запуска данного процесса является коммуникация как условие конвергенции медиа и информации.

Под «коммуникацией» мы понимаем эффективное медиа-информационное взаимодействие социальных субъектов. Известно, что первая из моделей коммуникации была предложена ещё Аристотелем в его «Риторике». Древнегреческий философ отмечал, что речь слагается из трёх элементов: из самого оратора, из предмета, о котором он говорит, и из лица, к которому он обращается (оратор – речь – слушатель). Данная модель настолько же элементарна, насколько и универсальна. Её элементы до сих пор воспроизводятся в современных моделях коммуникации.

На протяжении истории становления и развития науки о коммуникации шёл процесс наращивания смыслов в понимании технологии медиа-информационного взаимодействия. Со временем модель коммуникации усложнялась, дополнялась новыми элементами, в частности, пониманием присутствия при передаче информации помех и шумов, представлением о скорости и количестве передаваемой информации, учётом обратной связи, идеями о технических средствах передачи информации и т.д.

Но более важным представляется отметить существующую концептуальную дихотомию в конкретно-научных подходах к коммуникации, которые могут быть зафиксированы как технократический и интеракционный. Такое разделение обусловлено существованием двух отличающихся парадигм самой коммуникации: механистической и деятельностной. В механистической парадигме под коммуникацией понимается однонаправленный процесс кодирования, передачи и приёма информации от источника к получателю. При деятельностном подходе коммуникация понимается как совместная деятельность коммуникантов, в ходе которой возникает взаимодействие.

Как нам представляется, результатом этой двойственности стал термин «информационно-коммуникационные технологии» (или «ИКТ»), который разрушает целостное восприятие медиа-информационно-коммуникационной структуры живой природы. В то же время ни один из трёх элементов этой системы не может быть проигнорирован. Концептуальная триада – «Информация + Медиа = Коммуникация» имеет фундаментальное значение для понимания процессов информационного обмена во взаимоотношениях между людьми и машинами.

В контексте технократического подхода термин «ИКТ» прочно закрепился во всех принятых в нашей стране концепциях, программах и официальных документах. Например, в рамках отраслевой сертификации преподавателей, учителей и руководителей образовательных организаций на предмет компьютерной грамотности и ИКТ-компетенций, которую проводит Головной орган по сертификации учебно-методических и научных изданий в сфере общего образования, проверяются исключительно навыки работы на персональных компьютерах и владение соответствующими компьютерными программами. О содержании, смыслах, средствах и каналах коммуникации нет даже упоминания.

Выдёргивая из синергетической триады «Информация, медиа, коммуникация» принципиально важный концепт «медиа», исследователи и специалисты упускают из виду существенные категории научно-практического знания, которые необходимо рассматривать комплексно. Мы имеем в виду «средства» коммуникации – простейшие и технически сложные способы кодирования сообщения и «каналы» трансляции содержания, под которыми следует понимать естественные и искусственные 9 маршруты передачи сообщений. Понимание целостности всех этих процессов приходит в результате медиаобразования, повышения медиа-информационной грамотности.  

Часть 2. Медиаобразование и самоактуализация личности в информационном обществе.   ⇑ 

Медиаобразование как реакция на широкую медиатизацию общественных процессов возникло в начале XX века вместе с новыми средствами информации и коммуникации – радио, кино, телевидение и т.д. К 60-м годам прошлого столетия оно приобрело черты самостоятельного научно-практического направления в комплексе мировых и отечественных медиаисследований (1).

Сегодня эффекты, возникающие в процессе восприятия мультимедийного контента, становятся предметом изучения различных областей знаний. На пересечении этих интересов возникают науки о медиа – медиафилософия, медиапсихология, медиаэкология.

Важное место среди них занимает медиаобразование как комплекс специальных образовательных технологий и как процесс образования и самообразования граждан в области средств коммуникации.

В основе концепции медиаобразования лежит принцип Маршалла Маклюэна «Средство коммуникации есть сообщение» (англ. The Medium is the Message), означающий, что средства коммуникации сами по себе могут рассматриваться как фактор формирования личности, культуры и общества (8).

В научном дискурсе второй половины XX века укрепилась медиаобразовательная парадигма, включающая в себя совокупность ценностей, методов и технических средств, направленных на формирование личности, способной адаптироваться в информационном обществе и выполнять ряд необходимых функций.

Эта парадигма принята в рамках устоявшейся педагогической традиции и нашла своё выражение в научных трудах, диссертациях, школах, медиаобразовательных программах определённой группы исследователей дидактической направленности. Она рассматривает медиаобразование как «процесс развития личности с помощью и на материале средств массовой коммуникации (медиа) с целью формирования культуры общения с медиа, творческих, коммуникативных способностей, критического мышления, умений полноценного восприятия, интерпретации, анализа и оценки медиатекстов, обучения различным формам самовыражения при помощи медиатехники» (11, с. 19). В центре данной медиаобразовательной концепции стоит, как правило, молодой человек, воспринимаемый как объект воздействия, которому следует помочь освоить окружающее его заведомо агрессивное информационное пространство. Эта концепция в точности соответствует вертикально интегрированному обществу, системе управления в авторитарных системах и трансляционной, вещательной модели массовой коммуникации.

Параллельно в системе медиаобразования сформировался иной подход, который можно условно назвать гражданским (5). Его сторонники полагают, что «медиаобразование – это часть основного права каждого гражданина любой страны на свободу самовыражения и получение информации, оно способствует поддержке демократии...» (16, p. 152).

Известный теоретик в области медиа Дж. Гербнер понимает медиаобразование как расширение свободы и разнообразия коммуникации, развитие критического понимания медиа как нового подхода к либеральному образованию (13). Один из лидеров современного медиаобразовательного движения Б. Мак-Махон пишет, что «в эпоху терроризма и войн XXI века медиаобразование молодёжи становится настоятельным требованием демократического общества» (14, p. 3). В России данную концепцию развивает А.П. Короченский, который говорит о медиаобразовании как о развёрнутой долговременной общественно-просветительской деятельности. Под медиаобразованием он понимает «непрерывное развитие в обществе культуры адекватного рационально-критического восприятия содержания медиатекстов и самостоятельной оценки деятельности средств массовой информации – информационной культуры, основанной на демократических и гуманистических идеалах и ценностях, на уважении принципа культурного многообразия» (7, c. 187-188). Автор этих строк также придерживается данной позиции (6, с. 17).

Медиаобразование невозможно вписать в жёсткие рамки дидактики. Это открытое интегрированное образование, основанное на партнёрстве ученика и учителя, стирании границ места и времени, конвергенции отраслей знаний, смещении акцентов с классно-урочной системы на самообразование.

Цель традиционного медиаобразования как педагогической технологии, предполагает создание образовательных программ по формированию личности с заданными свойствами. Между тем в условиях всё расширяющегося сетевого принципа коммуникации, программирование, как социальных процессов, так и отдельной личности становится весьма проблематичным. «На смену идее о грядущей интеллектуальной рациональности человека информационного века пришло утверждение его принципиальной иррациональности, незавершенности, неопределённости» (2, с. 308).

В результате подобных трансформаций личность становится неотъемлемой частью медиа-информационно-коммуникационной среды, воспринимая её как среду своего существования. В этих условиях кардинально меняется концепция массового медиаобразования. Оно в определённом смысле становится профилактикой рисков информационного общества, либо неким балансом между безграничной свободой личности и безграничным контролем со стороны субъектов, претендующих на управление человеком и мировое господство.

Современные реформы в образовании, которые вызывают неоднозначную реакцию представителей традиционной школы, адекватны процессам, происходящим в медиаотрасли, в частности, смене трансляционной концепции вещания на сетевую, конвергенции всех видов медиа, и, что особенно важно, принципиальном изменении роли аудитории в процессе коммуникации. Потребители информации сами становятся её производителями.

В настоящее время исследователями и практиками осмысливается идея того, что медиаобразование в значительной степени должно быть информальным (от лат. informalis – неформальный). В Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации до 2020 года в проблематике социализации личности, её воспитания и образования рассматриваются три образовательные стратегии – формальная, неформальная и информальная. Эти стратегии соответственно строятся на трёх видах образования:

• формальное (начальное, среднее, средне-специальное, высшее, дополнительное);
• неформальное (развитие системы курсов повышения квалификации);
• информальное (разнообразное, экономическое и внеэкономическое стимулирование стремления каждого человека к саморазвитию и самообразованию). 

Пока ещё малоизученное информальное образование (от лат. informalis – неформальный) – это ненаправленное освоение социально-культурного опыта вне жёстких рамок организованного педагогического процесса. Реализуемое в семье, неформальном общении, различного рода группах и объединениях, в частности, в просветительских обществах, библиотеках, музеях, благодаря различным видам медиа, оно происходит в процессе любого коммуникативного действия.

Информальное образование пластично, оно определяется потребностями учащегося и реализуется в любом месте и в любое время. В этом контексте информальное медиаобразование проявляется во внутренней мотивации человека к восприятию мира, в самоорганизации и самоопределении: «Я – источник информации и одновременно потребитель её. Я формирую себя и самостоятельно определяю траекторию своего развития».

Некоторое время назад нами была предпринята попытка описать информальный тип медиаповедения. Складывающаяся в современной медиасреде тенденция «самости», неформатности, безгранности и интеллектуального протеста свидетельствует о том, что информальное медиаповедение открывает нам путь к рассмотрению понятия «информальное» не просто как определённого типа медийного поведения индивида, а как характеристику одного из системно повторяющихся этапов развития общества.

Всякий раз в условиях переходного периода и при смене эпох в общественном сознании складывается определённая модель поведения, которая выражается в разрушении устоев, отказе от формализма, пересмотре ценностей, рождении новых идей. В эти исторические моменты на фоне слабеющих институтов власти растёт степень самоорганизации сообществ, проявляются новые лидеры. В такие периоды актуализируется роль личности в истории, обнаруживаются её скрытые возможности, индивидуальный потенциал. Личность проявляет себя информальным образом, нарушая стандарты, традиции, привычный ход событий. Она становится источником внутренней силы, интеллектуального бунта, информационного взрыва.

К подобным моментам отечественной истории можно отнести период создания пролетарского государства, переломные этапы Второй мировой войны, годы хрущёвской оттепели, короткий период перестроечных демократических ожиданий. Сегодня в условиях информатизации общественных процессов повышается уровень информальности социума как возможность ухода от регламентации, объектности, управляемости, как проявление самодеятельности и индивидуального начала. Подтверждением тому появление относительно свободной блогосферы, утрата СМИ монополии на истину, разрушение формальных ограничений в системе образования и т.д.

В этом же контексте, используя весь арсенал интерактивных технологий, развиваются информальные живопись и музыка. Информальные проявления в искусстве – это своего рода протест современных художников и композиторов против формальных схем, жёстких структур, самой идеи внешней управляемости.

В последнее время осмысливается понятие «информальная группа» (название предложено А.В. Шубиным (12)) как частный случай клуба. Информальные группы как правило открыты и легко интегрируются в современное информационное общество. Они демонстрируют высокую степень внутренней мобильности, самоуправления, рефлексии и самоидентификации. Интернет изобилует многочисленными примерами разного рода комьюнити, построенных на принципе информальности.

Таким образом, в условиях медиатизации общества и активизации информального медиаповедения появляется возможность рассматривать медиаобразование как особую технологию, которая способствует самоактуализации личности. И если под самоактуализацией (от лат. actualis – действительный, настоящий) понимать стремление человека к наиболее полному проявлению своих личностных возможностей, то в условиях информатизации социальных процессов эта потребность реализуется в полной мере. Человек получает разнообразные ресурсы для проявления себя в творчестве, научной сфере, гражданских коммуникациях.

Однако следует иметь в виду, что виртуальная личность, отделяясь от личности реальной, может жить своей самостоятельной жизнью. Она проявляется в случайных репликах и объектах творчества, видеоматериалах и фотографиях. Виртуальный образ личности может вступать в противоречие с физическим лицом и влиять на него негативно. Он имеет свою виртуальную жизненную историю и легенду.

Постоянно меняющаяся медиасреда позволяет индивиду по-разному представлять свою многоликую сущность. В социальной сети ВКонтакте она одна, в Фейсбуке – другая, на официальной странице компании – третья. Через эти множественные воплощения, где человек вновь и вновь обретает индивидуальный образ и голос, и происходит его самоактуализация. Новые технологии позволяют личности быть исчерпанной до дна и в то же время меняться до неузнаваемости. Неслучайно довольно остро сегодня обозначена проблема идентичности личности в виртуальном пространстве.

Но парадокс виртуальной самоактуализации заключается в том, что в виртуальной среде нет, во-первых, ничего целостного, а, во-вторых, действительного и настоящего. Индивидуальность рассыпается на фрагменты, граница между «я» реальным и аккаунтом в социальной сети оказывается весьма условной. Поэтому так важно понимать, каким образом устроено медиапространство, какое место в нём занимает человек и до каких пределов простирается его автономия по отношению к создаваемым им самим механизмам и машинам. Видение этих процессов и возможность управлять ими предоставляет медиаобразование как комплекс специальных образовательных технологий и как процесс образования граждан в области средств коммуникации.

Концептуальные трансформации, происходящие в мире в настоящее время, требуют систематического образования и глубокой сознательности. В документах ЮНЕСКО, которая вносит существенный вклад в развитие информационного общества, это обучение трактуется как медиаобразование. Результатом медиаобразования является медиаграмотность. «Оба параметра должны привести к повышению медиасознательности, которая должна быть связана с новым гуманизмом. И медиаобразование, и медиаграмотность повлекут за собой длительный, глубокий процесс, который должен осуществляться в соответствии с обстоятельствами, усердно и оперативно. Это усилие должно привести к повторному запуску сегодняшней коммуникативной Вселенной. Вся медиасистема должна будет поддерживать себя на новом – и в то же время давнем – основании человеческого достоинства: свободе и понимании процесса коммуникации. Таким образом, она будет строиться по принципу полной автономии и способности судить объективно, принимать решения, основанные на прозрачности информации, возможности свободно выражать свою точку зрения и передавать информацию, свободно создавать коммуникации и общаться с другими, использовать все доступные средства информации и требовать уважения к их разнообразию. И ключевую роль в этом играет медиаобразование» (15, p. 28).  

Литература.  ⇑    

1. Колесова Л.Н. Пионерские журналы в истории советской детской литературы 20-х годов. Автореф. дис. ... канд. пед. наук. – Петрозаводск, 17 1966; Пензин С.Н. Некоторые проблемы теории и практики телевизионной пропаганды киноискусства. Автореф. дис. … канд. искусствоведения. – М., 1967; Прессман Л.П. Использование кино и телевидения в целях развития речи учащихся на уроках русского языка и литературы. Автореф. дис. … канд. пед. наук. – М., 1963; Рабинович Ю.М. Взаимодействие литературы и кино в эстетическом воспитании старшеклассников. – Автореф. дис. … канд. пед. наук. – М., 1966; Саперов В.И. Использование радиовещания в коммунистическом воспитании учащихся. Автореф. дис. ... канд. пед. наук. – М., 1969.  

2. Белинская Е.П., Тихомандрицкая О.А. Социальная психология личности. – М.: Аспект-Пресс, 2001. – 357 с.  

3. Гегель Г.В.Ф. Феноменология духа / Пер. Г. Шпета. – СПб.: Наука, 1992. – XLVII, 444 с.  

4. Дзялошинский И. М. Гражданские коммуникации и гражданское общество: опыт и перспективы эффективного взаимодействия // Эмпирические исследования гражданского общества. – М.: Общественная палата Российской Федерации, 2009. – С. 32-35.  

5. Дзялошинский И.М. Медиаобразование: педагогическая технология или школа гражданских коммуникаций? [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.dzyalosh.ru/01-comm/statii/dzyalosh-03/06-mediaobraz-kakshkola.doc (дата обращения 10.01.2016).  

6. Жилавская И.В. Оптимизация взаимодействия СМИ и молодёжной аудитории на основе медиаобразовательных стратегий и технологий. Автореф. дис. … канд. филол. наук – М., 2008. – 23 c.  

7. Короченский А.П. Пятая власть? Медиакритика в теории и практике журналистики. – Ростов-на-Дону: Изд-во Ростов. гос. ун-та, 2003. – 284 c.  

8. Маклюэн М. Понимание медиа: внешние расширения человека. Understanding Media: The Extensions of Man. – М.: Кучково поле, 2007. – 464 с.  

9. Медиум // Электронный словарь [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.onlinedics.ru/slovar/soc/r/medium.html (дата обращения: 03.01.2016).  

10. Рашкофф Д. Медиавирус. Как поп-культура тайно воздействует на ваше сознание. / Пер. с англ. Д. Борисов. – М.: Ультра Культура, 2003. – 368 с.  

11. Фёдоров А.В. Медиаобразование: история, теория и методика. Ростов-на-Дону: ЦВВР, 2001. – 141 с.  

12. Шубин А. О пользе конструктивного утопизма [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://informational.2084.ru/konstr.htm (дата обращения: 11.12.2015).  

13. Gerbner G. Educators Activists Organize to Promote Media Literacy in U.S. // The New Citizen. – 1995. – Vol. 2. – № 2.  

14. McMahon B. Relevance and Rigour in Media Education. Keynote Presentation to the National Media Education Conference. – Baltimore, 2003. – 26 p.  

15. Perez Tornero J.M., Tapio Varis. Media Literacy and New Humanism. – Moscow: UNESCO Institute for Information Technologies in Education, 2010. – 136 p.  

16. Recommendations Addressed to the United Nations Educational Scientific and Cultural Organization UNESCO // Outlooks on Children and Media. – Göteborg: UNESCO & NORDICOM, 2001. – 152 p.

.

 ⇑   

Рецензия на доклад И.В. Жилавской
«Медиаобразование как фактор, способствующий самоактуализации личности в информационном обществе»

к.ф-м.н. Саночкин В.В., независимый исследователь.

Аннотация.

Обсуждаются смысл и актуальность термина «медиа», некорректность используемого в докладе субъективного истолкования феномена информации, недопонимание автором сущности понятий «смысл» и «социальная информация», недопустимость нарушения законов логики, а также удобство предлагаемой автором терминологии.  

Содержание.

1. О теме доклада и термине «медиа».
2. О некорректности субъективного подхода к феномену информации.
3. О сущности понятий «смысл» и «социальная информация».
4. О недопустимости пренебрежения к законам логики.
5. О единстве информации, медиа и коммуникации.
6. Об удобстве терминологии.
7. Заключение.
8. Литература.  

1. О теме доклада и термине «медиа». ⇑ 

Доклад Ирины Владимировны Жилавской затрагивает весьма интересные и злободневные темы взаимодействия современного общества и порождённых им информационных систем или, точнее, изменения качества взаимодействия между людьми с помощью новейших информационных систем.

В докладе дана интересная историческая справка о появлении слова «медиа» и раскрываются его смыслы в разных языках. Это слово в последнее время довольно широко распространилось в русском языке. В докладе оно трактуется как совокупность каналов распространения информации, что включает в себя даже естественную среду, используемую для передачи сообщений. В такой интерпретации, медиа — это и почта, и СМИ, и Интернет, и нервы, и воздух, в котором распространяется звук, и пространство, в котором распространяются электромагнитные волны, и, по сути дела, любой физический объект, ибо посредством любого объекта может распространяться информация. То есть, «медиа» — очень широкое понятие, охватывающее весь материальный мир. В чём же тогда резон использования этого понятия, если оно практически совпадает с понятием «материя»? Дело в том, что оно заостряет наше внимание на способности материи быть каналом передачи информации. Причем короткое слово «медиа» удобно использовать вместо длинного выражения «совокупность каналов распространения информации». И, наконец, оно напоминает о тех качественных изменениях, которые произошли в технических средствах распространения информации в последнее время. Всё это делает использование термина «медиа» вполне оправданным. При этом надо подчеркнуть, что в такой интерпретации никакой социальной окраски или привязки к социальным процессам в этом термине нет. Он обозначает любые средства передачи любой информации.

Теперь о недостатках доклада, с моей точки зрения.  

2. О некорректности субъективного подхода к феномену информации. ⇑ 

В докладе чувствуется влияние субъективного подхода к феномену информации. Например, написано: «С нашей точки зрения информация безусловно присуща всем материальным объектам. В то же время она находится в них в латентном состоянии и приобретает свойства «информационности» лишь в том случае, когда начинает своё движение к субъекту. Скрытые до поры в объекте сведения преобразуются в информацию исключительно в случае её «распаковывания», расшифровки, потребления субъектом в результате возникающей коммуникации. Информация закрытых архивов, неразгаданных рукописей, умерших языков для получателя, не владеющего «ключами» для её понимания, не актуализируется или попросту отсутствует».

Если информация в закрытом архиве для внешних субъектов не существует, то почему же эти субъекты (например, историки) требуют архивы открыть? По-видимому, они всё-таки знают о том, что информация в закрытом архиве есть, и хотят ознакомиться с ней, то есть она для них существует. Сведения, даже скрытые в архиве, являются полноценной информацией. Требование «распаковывания, расшифровки, потребления субъектом» является характерной ошибкой субъективного подхода — подхода с точки зрения воспринимающего субъекта. С этой точки зрения нет также энергии, пока субъект ей не воспользовался, нет солнца, пока его не видят. Субъективный подход, вообще, отрицает объективное существование и сводит его к использованию или восприятию, что представляется в корне неверным. Напротив, с объективной точки зрения солнце, энергия и информация существуют независимо от конкретных субъектов. Упомянутый в докладе пример закрытого архива подтверждает именно эту объективную точку зрения, наглядно показывая, что информация существует независимо от того, воспринимают её или нет. При этом недоступная информация может быть объектом желаний, борьбы и характеризуется всеми своими свойствами, в том числе: количеством и содержанием. Именно неизвестное содержание хранящейся в архиве информации вызывает интерес у внешних субъектов. Эта же логика справедлива относительно зашифрованной или иначе скрытой информации.

По поводу упомянутой в докладе большей или меньшей «информа­цион­ности» информации можно лишь удивляться тому, до каких «открытий» доводит субъективный подход. Объективно, свойства скрытой и явной информации ничем не отличаются, меняются лишь обстоятельства её существования. Например, когда открывается закрытый архив, появляется возможность передавать его содержание субъектам вне архива, но свойства информации никак не меняются. К тому же, надо заметить, что содержание даже закрытого архива доступно некоторым его работникам, что подтверждает наличие в нём информации и неизменность её свойств.

Наконец, даже никому недоступная, неподвижно лежащая в абсолютно закрытом архиве информация передаётся из прошлого в будущее, и именно поэтому будущие её получатели смогут узнать, о чём писали в прошлом. Именно потому, что информация передаётся во времени, мы знаем, о чём писали Аристотель и другие великие умы. Обеспечивать эту передачу — главная функция архивов. Как видим, даже закрытые архивы — это тоже медиа, передающие полноценную информацию во времени. Эта передача происходит, как замечено в концепции "Информация-структура", по причинно-следственным связям, ибо последующие состояния объектов являются следствием предыдущих. Другими словами, текущее состояние архива наследуется из прошлого и принимает из него, кроме прочего, сохраняемую информацию, которая не теряет никаких своих свойств, даже в закрытом архиве. Можно сказать, что, таким образом, между состояниями архива происходит естественная однонаправленная коммуникация во времени. Причём надо заметить, что такая коммуникация между состояниями постоянно происходит в любом объекте, передавая его структуру из прошлого в будущее. Поэтому текущая структура любого объекта является информацией о прошлом и будущем, даже в отсутствие внешних наблюдателей.

Итак, всё приведённые здесь рассуждения опровергают субъективное мнение о том, что вне «потребления» разумным субъектом информация, если и существует, то в каком-то «латентном состоянии».  

3. О сущности понятий «смысл» и «социальная информация». ⇑ 

С точки зрения концепции «Информация-структура», текст доклада содержит неверное суждение о понятиях «смысл» и «социальная информация», которое проявляется, например, в следующей цитате: «понятие "социальная информация" совпадает по своему значению с отчуждёнными от человеческой деятельности и зафиксированными в знаковой форме совокупностями смыслов. Иначе говоря, понятие "социальная информация" используется в качестве термина, наиболее адекватно приспособленного для обозначения человеческих смыслов, отчуждённых от активности конкретных индивидов и объективированных каким-либо образом».

Похожие суждения встречаются также в предыдущих докладах на нашем семинаре [1,2] и в других публикациях, основанных на функциональной позиции по отношению к информации, на субъективном подходе. Недостатки этого подхода я уже не раз раскрывал, например, в моём докладе на 5-м заседании нашего семинара [3]. В том докладе и в работе [4] объясняется, почему информация всегда многозначна, а в [6] показано, что многозначны также и знаки. На отсутствие у информации единственного зафиксированного в ней смысла указано также в моих послесловиях к докладам на этом семинаре [1,2]. Здесь кратко замечу, что, если бы в знаковой форме были, как написано выше, зафиксированы какие-то «отчуждённые от человеческой деятельности» смыслы, то знаковые сообщения должны были бы пониматься всеми и во всех случаях одинаково, однако это не так.

При получении информации субъект определяет её субъективный смысл, который зависит от того, с каким контекстом он её связывает [4]. Например, люди осматривают конкретный топор и видят одно и то же, то есть получают о нём одинаковую информацию. Однако одни из них воспринимают и описывают его как инструмент, другие — как оружие, третьи — как предмет искусства, четвертые — как техническое достижение. Это объясняется тем, что разные люди рассматривают топор в разных контекстах: производственном, военном, художественном, историческом — и поэтому придают одной и той же информации различные субъективные смыслы. Причем эти смыслы появляются в результате индивидуальной деятельности каждого из этих людей, которая называется пониманием и зависит, в частности, от опыта, интересов и знаний индивида. Таким образом, некий единственный универсальный смысл информации, отчуждённый от состояния и действий получателя, просто невозможен — информация всегда многозначна, и каждый выбирает из этого множества тот смысл, который актуален в контексте индивидуального существования и решаемых задач [4,5]. Сколько людей — столько и мнений, гласит народная мудрость.  

К тому же в прошлом докладе [7>п.7] показано, что буквы и слова не содержат в себе и не переносят информацию о своих значениях, а фразы содержат переносимую информацию в виде своей структуры, и ничего более. Если сообщение составлено человеком, то никаких отчуждённых от человеческой деятельности смыслов в этой знаковой форме просто не может быть. При приёме знаковых сообщений субъективные смыслы зависят от обработчика и его действий, то есть также не могут быть отчуждёнными от этих обстоятельств.

Что же касается упомянутой в цитате «социальной информации», то по сущности она не отличается от любой другой и не обязательно представлена знаками. Как показано на примере с топором, смысл информации зависит от контекста рассмотрения. Любая информация становится социальной, когда рассматривается в социальном контексте и, поэтому, получает вытекающие из этого социальные смыслы. Для большей убедительности это можно дополнительно подкрепить ещё одним примером. Пусть астрономы наблюдают астероид и получают информацию о его массе, скорости, траектории и делают вывод, что он столкнётся с Землёй. Всё это чисто физическая информация до тех пор, пока кто-то не задумался о том, какой ущерб будет нанесён человечеству, то есть, пока эта информация не рассмотрена в социальном контексте. Как только это произошло, физическая информация об астероиде субъективно обретает социальный смысл и становится социальной. Причём описанный процесс установления и изменения субъективного смысла происходит в конкретной голове в процессе учёта тех или иных обстоятельств (выбор контекста). Это чисто ментальный процесс, и вне головы, скажем, в социуме в этот момент ничего не происходит. То есть, мы опять приходим к выводу, что никаких отчуждённых социальных смыслов информация в себе не содержит, а осмысливается в качестве социальной её получателем. Последний потом может передавать эту информацию другим, дополнительно излагая своё понимание её смысла. 

На данном примере удобно показать, что отчуждёнными от человеческой деятельности могут быть только объективные смыслы, которые в контексте последнего примера имеет само физическое событие — столкновение астероида с Землёй. Объективные смыслы задаются не людьми, не искусственными знаковыми формами, а объективными причинно-следственными связями, то есть тем, что данное событие независимо от мнения людей (объективно) способно повлиять на поверхность и атмосферу Земли, а также на социум. Именно поэтому оно имеет, в числе других, социальный аспект или смысл. Указанные объективные смыслы могут быть восприняты в ходе установления субъективного смысла информации о событии, как показано выше. То есть, смыслы, независимые от получателя информации, если существуют, то в объективной реальности, в виде структуры объективных связей или возможностей, в виде объективных последствий события. Они могут восприниматься или моделироваться субъектами в процессе индивидуального понимания или осознания объективных связей и затем передаваться в виде информации в знаковых сообщениях. Но в ходе этих процессов они становятся субъективным продуктом человеческой деятельности, обусловленным объективной реальностью. Субъективность проявляется в том, что смысл, установленный субъектом, в случае неверного понимания может не соответствовать объективному. Примеры подобного рода заблуждений разобраны в разделах 2-4 данного текста.  

4. О недопустимости пренебрежения к законам логики. ⇑ 

Деление чего бы то ни было, в том числе образования, на формальное, неформальное и информальное нарушает законы логики. Здесь я присоединяюсь к Юрию Юрьевичу Чёрному, высказавшему такую же претензию при обсуждении доклада на самом семинаре. Дело в том, что деление на формальное и неформальное объективно исчерпывает возможные альтернативы. По законам логики третьего в этом разделении быть не может, ибо формальное и неформальное — это признак и его отрицание, то есть противоположности, которых может быть только две. Либо информальное должно быть частью неформального, либо для обозначения надо применять совсем другие слова. В контексте данного доклада справедливо последнее, так как упомянутые обозначения не соответствует обозначенным ими видам образования. Почему школьное и высшее образование называется формальным, а повышение квалификации — неформальным, совершенно непонятно.

Формальным называют то, что соблюдает лишь форму, но не имеет сущностного содержания. Любое образование может быть формальным, например, только для получения документа, но не обеспечивающим реального развития обучающихся. Формальное в данном контексте означает плохое, а любое хорошее образование должно быть сущностным, а не формальным.

Появление обсуждаемой триады, тем более, в официальных документах организаций, причастных к образованию — яркий признак общей деградации нашего образования и понижения культурного уровня, как в науке, так и в управлении обществом. Виды образования должны быть названы более адекватно, например: базовое, дополнительное и самообразование.  

5. О единстве информации, медиа и коммуникации. ⇑ 

Несколько мыслей по поводу сделанного в докладе акцента на единстве и неразделимости информации, медиа и коммуникации. Мне кажется, что это единство очевидно, и должно преподаваться в азах информатики. Ничего нового в этом нет. Чтобы произошла коммуникация, информация должна передаваться по каналам связи, которые соединяют её источник и приёмник. Причем каналы — это не обязательно какие-то нити, в общем случае — это само пространство и время, что практически совпадает с одним из приведённых в докладе значений слова "медиа" — среда. Источник и приёмник не обязательно разумны, а могут быть связаны законами природы, как причина и следствие, как субъект и объект действия. Это происходит, например, когда радиопередатчик воздействует на радиоприёмник или когда один атом испускает, а другой поглощает квант энергии. Само слово «коммуникация» обозначает процесс, в котором информация, медиа и коммуниканты объединены в нечто целое. Но разные компоненты этого целого имеют разные функции и разную сущность. Собственно, поэтому указанные компоненты информационного взаимодействия выделяют и исследуют по отдельности. Связанность в целое не исключает рассмотрение частей.

Примерно такое же замечание можно сделать по поводу призыва всегда рассматривать коммуникацию как взаимодействие коммуникантов. Это оправдано, когда надо отследить их протяжённое во времени взаимодействие и его результат. Если же решается техническая задача передать сообщение из точки А в точку Б, то такой подход не актуален. Именно поэтому сосуществуют и используются два взгляда на медиа, обозначенные в докладе как «технократический» и «интеракционный».  

6. Об удобстве терминологии. ⇑ 

Обсуждая термин «информационно-коммуникационные технологии» («ИКТ»), уважаемая докладчица призывает добавить в него медиакомпонент и превратить в «медиа-информационно-коммуникационную структуру». Но, во-первых, это длинно и опять неполно, ибо не упоминает коммуникантов, которых, как отмечено в докладе, выделял ещё Аристотель. Во-вторых, именно указанная выше целостность процесса, невозможность его протекания без любого из перечисленных компонентов делает избыточным перечисление их всех в названии. Можно называть процесс коммуникацией или информационным процессом, или медиа процессом, от этого ничего не меняется, так как все указанные компоненты в нём необходимо участвуют. Поскольку это единство, обозначается словом «коммуникация», то резонно было бы говорить о коммуникационных технологиях («КТ»). Причём информация в них необходимо включена и отдельного упоминания не требует. Термин ИКТ — это то же, что масляное масло. По законам лингвистики при частом употреблении отбираются более короткие и легче произносимые выражения, часто превращаясь в аббревиатуры. Поэтому, например, у слов  «медиатехнологии» или «медиаструктуры» шансов прижиться больше, чем у предложенных выше длинных словосочетаний. В конце концов, названия — это предмет общественного договора, и главное тут даже не конкретные слова, а чтобы было всем удобно, понятно и не было разночтений.  

7. Заключение. ⇑ 

В заключение хочу поблагодарить Ирину Владимировну за интересный доклад, раскрывающий историю и сущность понятия «медиа» и заставляющий задуматься как о терминологии наук об информации, так и о проблемах общества и личности в современную эпоху взрывного развития медиатехнологий.  

Литература.   ⇑ 

1. Седякин В.П., Соловьёв И.В. «О третьей проблеме Лучано Флориди и классификации информатик» — доклад на 8-м заседании семинара МПНИ. (На этом сайте)  

2. Соколов А.В. «Три лика информации: общенаучное понятие, философская категория, метафора» — доклад на 17-м заседании семинара МПНИ. (На этом сайте)  

3. Саночкин В.В. «О возможности согласования различных представлений об информации» — доклад на 5-м заседании семинара МПНИ. (На этом сайте)   

4. Саночкин В.В. Природа информации и развития. Сборник статей. — М.: 2004, 76 с. (На этом сайте)  

5. Саночкин В.В. О возможности согласования различных представлений об информации. // Сложные системы, 2012, №4(5), с. 55-71. (На этом сайте)  

6. Саночкин В.В. О знаках объективно. (На этом сайте)  

7. Саночкин В.В. О знаках, сообщениях, информации и преодолении субъективности. — доклад на 23-м заседании семинара МПНИ. (На этом сайте) 

.

 ⇑